Тильзитский мир – мир для Тильзита. Калининградский аспект современного европейского благополучия.

Отличительной особенностью современного мира является его политическая многополярность. И, несмотря на довлеющее над этой многополярностью американское превосходство, все большее внимание уделяется новым региональным центрам политической жизни¹. Отсутствие такого подхода, то есть действительного признания интересов всех договаривающихся сторон, помешало превращению Тильзитского мира в окончательный европейский мир, и, будучи оценен по-разному в России и во Франции, мир этот послужил лишь прологом к новой войне.

Рассмотрим европейскую историю XIX-XX вв. как историю непрерывных вооруженных конфликтов, условно – с Тильзитского мира 1807 года до Потсдамской конференции 1945, поскольку военные действия на Балканах на рубеже XX-XXI веков являются уже полицейско-антитеррористическими мероприятиями, а не полномасштабными войнами, соответствующими уровню накопления и развития вооружений. В таком случае нетрудно видеть, что мирный этап развития Европы после 1945 года остается все-таки мирным. Активно включаются в мирное европейское строительство все новые и новые члены Евросоюза. Единственным местом на европейской карте, где представления о принципах этого строительства, принципах мирного сосуществования сильно отличаются от представлений остальной Европы, остается территория Калининградской области России – родины Тильзитского мира. По мнению многих – это результат традиционной до амбициозности идеологической несовместимости России и Европы. По мнению других – дело не в этом. А именно – оценку современного положения Калининградской области (и в составе России и в окружении ЕС) и разных взглядов на ее развитие не стоит сводить к банальному противостоянию Восток-Запад, скатываясь на мотивы «холодной» войны. Благополучие всех участников общеевропейского дома (одинаково – с восточного и западного его фасадов) может быть гарантировано лишь умением найти новые ответы на старые вопросы.

Традиционно ярко выраженной проблемой Калининградской области является проблема калининградской топонимики. В последние годы ее изучение поднялось на новый уровень. Объектом изучения становится не только сам областной центр, но и его внутренняя среда – улицы, проспекты, площади². Следующим на повестке дня стоит вопрос о топонимическом будущем населенных пунктов Калининградской области. К сожалению, даже в год 200-летия Тильзитского мира сам праздник редко отождествляется с городом Советском, а предшествующее сражение под Фридландом с городом Правдинском. События героической военной истории России – Гросс-Егерсдорфское сражение Семилетней войны, сражение при Прейсиш-Эйлау в 1807 г., взятие Шталлупенена, Гумбиннена и Инстербурга в августе 1914 г. – висят как бы в воздухе, не будучи связаны с существующими топонимами. Политика упорно влезает в дела истории. Основной вопрос топонимических споров в Калининградской области по-прежнему сводится к вопросу о старых (немецких) и новых (советских) названиях, их предпочтительности и правомочности. Стоя на позиции временной продолжительности, сторонники немецких названий – как правило, сами немцы – просто не воспринимают всерьез новые советские названия, в то время как сторонники современного топонимического образа – в основном россияне, жители Калининградской области – готовы подчас рассматривать возврат немецких названий как признание своего национального поражения. Известно, как на одном из берлинских вокзалов даже спустя 50 лет после окончания войны висело объявление о том, что поезда на Кенигсберг временно отменены. Воплощение другой крайности – отчаянное отстаивание нынешнего названия Калининграда, несмотря на то, что заслуги самого всесоюзного старосты при завоевании и возрождении города неизвестны: пусть не к месту, пусть без смысла, но зато – наше. Конечно, определенное историческое сознание, национальный менталитет являются важнейшими отличительными признаками любого этноса, но, если довести их до абсолюта, как поступают иногда в пылу топонимических споров противоборствующие стороны, то взаимоотношения и совместные размышления на топонимические темы зайдут в тупик. Выглядит так несовременно, когда, как отметил Хартмут Бокман, кретинами и садистами с одной стороны границы объявляются те, кто стоит с другой ее стороны³.

Между тем, топонимическая проблема в Калининградской области – только видимая часть айсберга. Она теснейшим образом соприкасается с проблемой духовной близости, родственности жителей Калининградской области с самой территорией Калининградской области, ее землей. Исследования в этой области также получили новый импульс в последнее время⁴. Сама топонимия, являясь «языком земли», стоит на грани внешнего и внутреннего мира города, разделяя и объединяя их. По утверждениям психологов, в названиях, как материальных носителях, элементах языка, фиксируется мир духовной человеческой культуры, мир абстрактных понятий, ценностей и идеалов⁵, а применительно к городу — его сущность, его genius loci. В то же время методика Н.П. Анциферова позволяет определить внутренний мир, психологический портрет Калининградской области и самого Кенигсберга/Калининграда как набор разных образов, картин – результатов разного восприятия живших и живущих на этой земле людей, ее разных «следов на душах людей»⁶. Бóльшую часть составляют здесь пейзажи, люди, история населения края, данная в образах немецких поэтов и прозаиков, чье «записанное слово помогает обрести плоть и кровь нашим воспоминаниям»⁷. И эта часть, недоступная большинству жителей Калининградской области из-за языкового барьера, своей инородностью препятствует окончательному примирению. Послевоенная история Калининградской области и Кенигсберга/Калининграда в основном остается историей странных названий и забытых развалин.

Очевидно, что также как без географии у истории встречаются претыкания⁸ без филологии. Не понять внутренний мир прежних жителей, не прочувствовать созданные ими образы. И не понять смысл старых топонимов. Человек, не помнящий и не осознающий своей земли как своей родины, и земля, на которой он живет, лишены взаимопривязанности.

Выход из создавшегося положения — введение на территории Калининградской области немецкого языка в качестве второго топонимического с написанием всех топонимов на двух языках – русском и немецком по примеру двуязычной Финляндии, и повышение статуса немецкого языка в остальных сферах жизни вплоть до объявления его вторым государственным на территории Калининградской области, ведь, даже в советском Калининграде в 1947-1949гг выходили газеты на немецком языке.

Терпимость, сиречь толерантность, о которой много говорится по обе стороны российско-европейской границы, требует конкретных действий. Примирение Кенигсберга с Калининградом, Фридланда с Правдинском, Тильзита с Советском, начавшееся с уважения прав русского и немецкого языков – залог будущего процветания и благополучия в Европе, ради которых и заключался Тильзитский мир.